А когда я говорил о развертывании новой

Достопримечательности Румынии: А когда я говорил о развертывании новой

А когда я говорил о развертывании новой

И с орденами и денежными премиями тоже ничего не получилось по каким-то второстепенным причинам. Но тогда нас это даже не очень огорчило — мы были заняты серией, новой темой и ОКБ.

Об этом я еще, может быть, расскажу.

М. ВОЛЫНСКИЙ

КАПЛИ, ГОДЫ, ЖИЗНЬ

На улице Радио, в просторном дворе ЦАГИ, около ангара, шли испытания огромной центробежной форсунки. Она теперь принадлежит истории, ее помнят поколения студентов и инженеров по фотографиям в учебниках и научных статьях, из нее однажды наш сотрудник — был такой случай — ненароком облил комиссию. Эта непривычно громадная «царь-форсунка» со стеклянным дном позволяла заглянуть в камеру закручивания и увидеть на ее оси миниатюрный смерч воздушного вихря. Конус распыливания — широкий веер капель бил из соплового отверстия чуть не до знаменитой кирпичной башенки с ветряком, венчающим здание ЦА1*И. И в плотной сетке капель, почти у моих ног, возникла радуга.

Министр слушал внимательно, изредка перебивая меня короткими, точными вопросами. А когда я говорил о развертывании новой темы, бросил, как бы про себя:

— Я слыхал, по этой работе другого главного конструктора назначили?

Сказано это было с изрядной долей иронии, и я подумал, что отвечать не надо. Я уже заканчивал, когда зашел референт и положил перед министром тоненькую красную папку. Министр открыл ее и вынул несколько листков бумаги, сколотых скрепкой. Он взглянул на них и кивнул головой. Референт вышел. Когда я закончил, министр протянул мне красную папку и коротко сказал:

— Читай.

Я начал читать, а затем боковым зрением увидел свою фамилию и перескочил сразу на середину листа.

«...Поручить... (далее в скобках стояли без всяких титулов фамилии министра, главного конструктора самолета, главного конструктора двигателя и моя) создание нового авиационного комплекса...».

— Вот видишь, ЦК и Совмин поручают нам создание новой техники. Так что мне в приказе по министерству писать о тебе? Что ты разнюнился и обиделся? Ладно, ладно,— остановил он жестом мой бурный протест.— А знаешь,— он хитро посмотрел на меня,— хватит вам в институте задами толкаться, бери ОКБ! — и он сделал щедрый жест, как бы передавая мне ОКБ.

— Какое ОКБ? — неуверенно спросил я. Министр назвал номер.

— Там же главным конструктором Навин?

— Мы решили его снять. Выпал он из тележки, тонка кишка оказалась. Собственной большой тематики у них нет, вот и загрузишь их,— и он показал на красную папку.

— А мой коллектив? Со мной перейдет?— Мне казалось это настолько естественным, что я спросил больше для уверенности.

— Возьмешь человек тридцать основных помощников, список согласуешь с директором института.

Я растерялся.

— А может быть, мой отдел целиком перевести, он небольшой, около двухсот человек?